Картина, когда один ребенок сгреб в охапку все свои сокровища и ни за что не хочет с ними расставаться (причем совершенно по разным причинам), а вокруг другие дети и мамы грозно нависли над ним и пытаются призвать к правильному поведению: «Не будь жадиной, дай и другим поиграть», повторялась на нашей площадке с определенной периодичностью. Причем в роли «жадины» выступали самые разные дети. А я, наматывая с коляской круги вокруг площадки и наблюдая воспитательный процесс, в результате которого «жадина» с ревом неизменно уступал общественному мнению, со страхом думала, сможем ли мы с нашим индивидуализмом «вписаться» в дружный коллектив детской площадки. Ведь у меня было свое мнение по поводу детской жадности и вредности. Я всегда была на стороне маленьких «жадин». Мне казалось несправедливым отнимать у ребенка игрушки только потому, что кто-то еще хочет с ними поиграть.

И вот настал момент, когда мой сынуля поднялся с четверенек и, счастливый от новых ощущений, зашагал на своих двоих. Колясочные прогулки закончились, пришла пора вести свое чадо на детскую площадку. Я собрала стандартный «уличный» набор игрушек: лопатки, ведерки, формочки, машинки, и мы отправились во двор. Встретили нас хорошо – новеньким здесь всегда рады. Сынуле было не до игрушек – он исследовал новую местность. В результате знакомство с детской площадкой прошло замечательно.

Первый инцидент произошел некоторое время спустя, когда мой ребенок решил обосноваться в песочнице. Я достала ему все игрушки, и он с важным видом начал копаться в песке. Тут какой-то мальчик схватил одну из его лопаток, сынуля это увидел и начал отнимать с криками «Моё!». Реакция окружающих мам была предсказуема: «Поделись с мальчиком лопаткой, ведь у тебя еще есть», но мое чадо стояло на своем: «Не дам!». И все бы прошло по проторенной дорожке, но тут выступила я: «Если он не хочет давать свои игрушки, значит, их брать нельзя!». На меня посмотрели с изумлением. Тут немую сцену прервал юный «захватчик»: «Хочу лопатку!» – раздался праведный рев. Я, набрав побольше воздуха в легкие, совершенно спокойно ответила: «Видишь, мальчик не хочет давать свои игрушки, ты пойди и возьми свою лопатку». «А я хочу эту!» – продолжался рев. Я так же спокойно отвечаю: «Эту брать нельзя, она принадлежат мальчику». Тут окружающие мамы уже возмутились: «Что это за воспитание? Жадность надо пресекать». Но я стояла на своем, игрушки мы никому не дали, и мой малыш продолжил спокойно играть.

На следующий день нас встретили не так приветливо, как обычно. На меня смотрели исподлобья, здоровались сухо, всем видом показывая свое неодобрение: вчерашняя история не забылась. Когда мое чадо опять со всем своим «хозяйством» расположилось играть в песочнице, одна из мам решила «прощупать» наши позиции и ласково спросила моего малыша: «Можно, мы возьмем поиграть твою машинку?». Ответ был: «Нет». Тогда она решила надавить: «Ты что, жадина?», на что услышала встречный вопрос: «А что такое жадина?» – мой сынуля впервые услышал это слово. Тетя принялась объяснять: «Жадина - это тот, кто не хочет давать свои игрушки». «Ааа» – ответил мой сын – «Да, я жадина,» – он искренне не понимал, что в этом такого плохого.

Когда в следующий раз кто-то подошел и попросил взять его игрушку, он совершенно спокойно ответил: «Я жадина». На меня смотрели с неодобрением, ведь все дети делились своими игрушками, пусть и против своей воли, а мой сын игрушек своих не давал, а я его еще и защищала. При виде меня мамы на детской площадке начинали шушукаться, явно показывая свое отношение к моим воспитательным методам. Но я не сдавалась: ребенок мне дороже, чем общественное мнение, поэтому я продолжала вести свою политику: если мой ребенок не хотел делиться своими игрушками, то я не разрешала их брать никому, даже если они лежали без дела. Любой ребенок мог поиграть игрушкой моего сына, только если сын давал на то свое согласие.

Надо заметить, что и своему малышу я не разрешала брать чужие игрушки без спроса. Причем просить надо было не у мамы, а у маленького владельца. И если моему сынуле не давали игрушки, он не устраивал по этому поводу истерик, потому что прекрасно знал, что у него есть точно такое же право распоряжаться своими игрушками, и без его разрешения их никто не возьмет. Так я воспитывала у ребенка уважение к своей и чужой собственности.

Противостояние двух воспитательных систем - моей и принятой на детской площадке - длилось месяца полтора-два. Постепенно здоровое отношение к детской жадности возобладало, и мамы, глядя на меня, перестали насильно заставлять детей делиться своими игрушками. Со мной снова начали приветливо здороваться, я подружилась со всеми, и мы с удовольствием проводили время на детской площадке.

С тех пор, как случилась эта история, прошло много лет, и я все больше убеждаюсь, что великодушие и щедрость нельзя воспитать насильственным методом – они естественным образом вырастают из жадности. Если в детстве не дать ребенку всласть «нажадничаться», то она (жадность) никуда не уйдет, не сможет трансформироваться в другие качества.

Сейчас моему старшему сыну уже девять лет. Когда ему дарят какие-то небольшие деньги, он обязательно покупает что-нибудь и для маленького братика. Глядя на него, окружающие часто удивляются, как он легко делится с друзьями игрушками и всякими вкусностями. А я вспоминаю случай в песочнице, когда он невозмутимо ответил: «Да, я жадина!», и радуюсь, что смогла тогда выстоять против общественного мнения