В народных представлениях, необходимость проведения очистительных обрядов, осознавалась также, как необходимость очищения пространства, оскверненного предательством Иуды. В этом поверье нашел отражение текст Евангелия, читаемый в этот день в церкви. Во время Тайной вечери Христос предсказал, что один из учеников предаст его. Каждый из апостолов взволнованно и испуганно спрашивал: "Не я ли, Господи?" - Иисус ответил: "Опустивший со мной руку в солило (блюдо с солью), этот предаст меня". Тут же рука Иуды протянулась через весь стол к блюду, и тихо прозвучал его голос: "Не я ли, равви (учитель)?" (Мф. 26, 21-25).

Идея очищения духовного и физического пронизывает весь праздник, чрезвычайно богатый разнообразными народными обычаями и обрядами, имевшими профилактический, превентивный (предупредительный), продуцирующий и очистительный характер. Многие из них дохристианского происхождения. По их количеству и значению Великий четверг иногда сравнивают с древнерусским новым годом, отмечавшимся в первых числах марта (см. Евдокия Плющиха).

В 19 в. обрядность Чистого четверга в большей степени была связана с представлениями о границе, отделяющей Великий Пост, период безвременья, когда жизненные проявления были сведены к минимуму, от периода возрождения и обновления природы, начинавшегося с Пасхи. Подобная грань в древности отделяла старый земледельческий год от нового в преддверии весенних хозяйственных работ. В момент перехода от старого года к новому старый мир становился неустойчивым, рушился, теряя свою привычную структуру, а в человеческое пространство проникали существа потустороннего мира: предки и нечисть. Чтобы подтвердить и установить заново утраченный порядок, надо было прежде всего защититься от нечисти, очистить от нее человеческое пространство, устранив таким образом причину несчастий, в тоже время появлялась возможность заручится поддержкой высших сил или предков, приобрести достаток и благополучие.

Одно из наиболее старых описаний празднования в народе Великого четверга содержится в "Стоглаве" (сборнике постановлений Московского собора духовенства в 1551 г.), связано оно с поминовением умерших. Утром этого дня крестьяне сжигали солому и приглашали - "кликали" умерших. Для умерших оставляли угощение (мясо, молоко и яйца), топить баню и приглашать помыться.

Христианская сторона праздника осознавалась в народе как необходимость поста, воздержания и обязательного посещения в этот день церковной службы и исповеди. Церковный смысл дня при этом был не всегда ясен: в некоторых местах крестьянки считали, что "Чистый четверг" - это угодник Божий.

С Чистого четверга пост становился наиболее строг. В память о страстях Господних наиболее верующие старались не есть вообще или питались лишь водой и хлебом, соблюдая при этом обет молчания. Остальные крестьяне следовали предписаниям церкви вкушать только невареную пищу без постного масла. С этого же дня хозяйки начинали готовить угощение к Пасхе: жарили и варили мясо, пекли куличи, делали творожные пасхи, иногда, красили яйца; в этот день варили пиво на всю праздничную неделю.

Готовясь к Пасхе, русские крестьяне именно в Страстной четверг старались очистить дом, двор и огород от накопившегося за зиму сора и грязи. Полы, стены, потолки избы, стол и лавки тщательно мыли, драили песком и голиком, скоблили ножом; обновляли и мыли иконы и лампады. В народе говорили: "Если в чистый четверг вымоешь, весь год чистота в избе водиться будет". После этой уборки в избе не подметали до Пасхи, чтобы "не засорить глаза лежащему во гробе Христу". В некоторых местах в этот день старались перемыть всю посуду, а крынки для молока даже окуривали женскими волосами, объясняя важность этого действия тем, что посуда осквернена прикосновением Иуды Предателя.

Необходимость уборки в Чистый четверг объясняли еще и тем, что празднику Воскресения Христова каждая вещь радуется. В этот день старались все перестирать, в том числе все коврики, половики и постели: матрасы, наволочки, подстилки. Их выносили сохнуть на двор, а вся семья ложилась спать на "гороховине", гороховой соломе, которую расстилали на полу. На Русском Севере матери учили дочерей: "Все надо выстирать, даже портяночка и та радуется Пасхе".